Всю дорогу она нянчилась с ним, как с ребенком, а потом три дня рассказывала, какой он послушный и умный.
Щенок был крошечным, всего месяц от роду, черным и кудрявым. Родители – призеры каких-то выставок в Чехословакии, передали ему обаятельную внешность и покладистый характер. Малый или средний пудель – порода распространенная, поэтому в отличие от свекрови, он не вызвал у меня особого восторга и умиления.
Первое время он жил в обувной коробке и постоянно скулил. Чтобы успокоить малыша, приходилось ставить коробку рядом с кроватью и опускать в нее руку. Щенок прижимался к ладони мокрым носом и засыпал.
Чтобы не морочить себе голову сложным именем, составленным из заглавных букв его предков, щенка стали звать Тимофеем, а попросту – Тимохой.
Тимоха подрастал быстро, поражая нас своей сообразительностью. Мы не приучали его к командам, на это просто не хватало времени, но он все понимал с полуслова. Могу привести такой пример – Тимофею не разрешалось лежать на диване, за исключением дней, когда его купали. После «ванны», сушки и стрижки, он подбегал к дивану, трогал лапкой велюровую поверхность и вопросительно смотрел в глаза. После благосклонного «можно», он, благодарно лизнув хозяйскую руку, запрыгивал на диван и, замерев в изящной позе, наблюдал за всем происходящим.
mest1Тимофею исполнился год, когда по настоянию детей мы купили волнистого попугайчика. Сиреневый красавчик по имени Нафаня оказался настоящим разбойником. За три дня он разобрал новенькую клетку – раскрошил деревянную основу и вытащил все металлические прутья – и переселился на кухню. В углу «хрущевской» кухни стояла кадка с восковым плющом, который так разросся, что доставал до потолка, огибая половину кухни. Вот это растение и облюбовал попугай. Мы смирились со своеволием Нафани, тем более что все «отходы» попадали прямо в кадку, удобряя плющ.
В одно «прекрасное» утро, часов в пять, меня разбудил звонок в дверь. Кое-как открыв глаза и тихо ругаясь последними словами в адрес визитера, я поплелась открывать. За дверью никого не было.
На следующее утро все повторилось: звонок в пять утра, тихая ругань и пустота за дверью. Мы решили, что это просто хулиганы, хотя время для таких «развлечений» было слишком ранним.
На третий день муж обратил внимание, что Тимофей никак не реагирует на утренний звонок и спокойно лежит на своем месте, хотя обычно первым бежал к двери и звонко лаял.
- Тимоша, - ласково спросила я, - ты заболел?
Он радостно завилял коротким хвостиком и … побежал на кухню. Сев возле кадки с плющом, он задрал голову и сердито залаял на попугая. Нафаня что-то заверещал в ответ. Мы, наконец, поняли, кто виновен на самом деле. Никогда не думала, что волнистый попугайчик способен так точно имитировать трель дверного звонка.
Нафаня оказался мстительным. В этот же вечер он продемонстрировал свой мерзкий характер.
Было часов десять. Дети уже спали, а мы с мужем смотрели телевизор у себя в спальне. Неожиданно заскулил Тимофей. Звук был таким громким и жалобным, что мы в испуге понеслись узнать, в чем дело.
Пес лежал посреди ковра. Его пасть была широко открыта, а передние лапы выбивали нервную дробь. Мы не сразу поняли, что Нафаня забрался Тимофею в рот и по-хозяйски там расположился. Из пасти по очереди выглядывали то хвост, то голова.
Бедный пес боялся закрыть пасть, видимо, чтобы не повредить «хозяйское добро», а наглый попугай пытался вытащить его зубы. По глазам Тимохи было видно, что ему больно. Если учесть, как быстро Нафаня расправился с клеткой, то клювик у него не слабый!
С большим трудом мне удалось вынуть сопротивляющуюся птичку. Нафаня никак не хотел покидать теплое местечко и громко орал.
Тимофей запомнил выходку попугая. Мы узнали об этом следующим вечером.
Крики попугая были душераздирающими. Он верещал так, словно у него выщипывали перья.
Выскочив на крики из своей комнаты, мы застали «картину маслом». Посреди ковра лежал Тимофей, крепко прижав передней лапой попугаичий хвост. Нафаня вырывался, царапая коготками ворс ковра и дико орал. Тимоха с интересом наблюдал за птичкой. Увидев нас, он не пошевелился, только отвернул голову в сторону.
- Тимоша, - ахнула я, - что ты делаешь?! Отпусти Нафаню!
Пес упрямо смотрел в сторону, не убирая лапы с хвоста. Мне пришлось долго, сквозь непроизвольный смех, уговаривать Тимофея.
Наконец, он сжалился и приподнял лапу, выпустив Нафаню на свободу. Злой попугай, вместо того чтобы покинуть «поле битвы», набросился на лохматую лапу, выдирая клочья собачьей шерсти.
Тимофей с укоризной посмотрел на меня и вздохнул. Он аккуратно подтолкнул попугая, но так, что тот кубарем покатился по ковру. Боевой пыл Нафани тут же угас и он, обиженно чирикнув, улетел к себе на ветку. После этого случая наступил мир и покой.
Нафаня и Тимоха не стали закадычными друзьями, но всегда сохраняли нейтралитет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий